С другой стороны, отсутствует одно из трех основных различий правоспособности — деление на Cives, latini, peregrini. Таким образом, так как в первой книге Институций содержится существенно больше и существенно меньше того, что она должна была бы содержать согласно предполагаемому Гуго содержанию, то благодаря этому, как мне кажется, полностью опровергается и само это предположение. Если же мы присмотримся внимательнее к тому, что на самом деле встречается в первой книге Институций, то этим окажется почти то же самое, что я выше называл семейным правом.

Ибо на самом деле речь идет о браке, отцовской власти, manus, рабстве, патронате (а именно о вольноотпущенниках согласно разным их классам), , опеке3. Зато не встречаются, насколько бы важными они ни были для правоспособности; ведь они как таковые относятся к публичному праву, хотя нельзя отрицать их влияния на частное право (через правоспособность).

Лишь родство, которое я представил как ветвь семьи, не нашло здесь места; однако этого отличия слишком мало, пожалуй, для того, чтобы поставить под сомнение идентичность основной точки зрения; да и за каждым ригористом остается право опустить родство из изложения римского семейного Права, благодаря чему тогда содержание семейного права и содержание первой книги Институций совпадали бы полностью1. Едва ли кто сочтет опровержением моего утверждения то обстоятельство, что Гай во внутренней систематизации этих институтов права отличен от меня, и то, что он не называет понятие семейного права, для которого у него не было специального термина.

Однако во встречающихся здесь выражениях я усматриваю некоторые намеки на него. Ибо обозначают не абсолютно неопределенное состояние или свойство вообще, а именно то положение, которое отдельный человек занимает в разных семейных отношениях как супруг, отец, опекун и т. д.).