Это был акт преступного саботажа обороны. Существовал и другой серьезный мотив, побуждавший правительство остаться в Париже. Его как нельзя лучше сформулировал позднее либеральный публицист Эмиль Жирарден.

«Жюль Фавр, Леон Гамбетта и Эрнест Пикар,— писал он,— остались в Париже исключительно из боязни второго 15 мая и 25 июня 1848 года» . Уверенные в ожесточенном сопротивлении революционного Парижа заключению кабального мира, члены правительства считали необходимым свое присутствие в столице. Уверенные в ожесточенном сопротивлении революционного Парижа заключению кабального мира, члены правительства считали необходимым свое присутствие в столице.

«У меня нет ни тени сомнения в том, что отъезд правительства привел бы на шесть месяцев раньше к Коммуне или, по крайней мере, к беспрерывному брожению и к постоянным вооруженным столкновениям, в результате чего мы уже через месяц имели бы в Париже пруссаков»,— цинично заявил впоследствии Жюль Симон . Заверения Гамбетты в его позднейших показаниях, будто лично он «с самого начала требовал, чтобы все правительство целиком покинуло Париж» , далеки от действительности.

Только 15 сентября Гамбетта впервые заговорил о необходимости создания в провинции «реального и сильного правительства», мотивируя это отнюдь не военными, а внутриполитическими соображениями: оппозиционными настроениями и «сепаратистским» движением з провинции .