Ни явная полезность, ни моральные нормы не регулируют правила преследования целей в игре. «Хорошая» игра — это не обязательно игра, в которой игрок побеждает или выигрывает что-то ценное. Как показывает Гоффман, смыслом игры является поглощенность постоянным процессом. С точки зрения современного радикала, беда социального порядка заключается не в том, что он не может расплатиться сполна, но в том, что он расплачивается ничего не стоящей валютой. Современный радикализм новых левых во всем их разнообразии отражает опыт скорее тех, кто уже включен в систему, но хочет «из нее» выйти, чем тех, кто, принадлежа к маргинальным слоям или находясь вне системы, хочет «в нее» попасть.

Современный радикализм новых левых во всем их разнообразии отражает опыт скорее тех, кто уже включен в систему, но хочет «из нее» выйти, чем тех, кто, принадлежа к маргинальным слоям или находясь вне системы, хочет «в нее» попасть. Современный радикализм, таким образом, опирается на персональную реальность и соответствующую структуру настроений, в которых главный интерес составляют вопросы скорее морали, чем желудка. Современный студенческий радикализм — радикализм изобилия: это радикализм тех, чьи надежды были обмануты, а не тех, кому в детстве не хватало витаминов или чьи планы были расстроены.

(В Соединенных Штатах это стало главным источником расхождения между новыми левыми и Движением за освобождение черных. ) Современным сту- дентом-радикалом, представителем среднего класса, и изобилие и умеренное регулирование со стороны системы не воспринимается как компенсация за то, что им ощущается как самый непростительный порок системы, — отсутствие у нее цели. Современный радикал сталкивается с утилитарной культурой, которая существует на трех различных — соприкасающихся и противоречивых уровнях.