Для современного функционалиста «нарушение равновесия системы» также появляется тогда, когда люди не могут выполнять свои ролевые обязанности; когда они не ограничивают себя тем, что санкционирует их культура и, следовательно, обманывают ожидания тех, кто их выполняет. Ни платонизм, ни функционализм, по-видимому, не признают, что людям, ограничивающим себя только тем, что в настоящий момент санкционировано их стандартными в рамках определенной культуры ролями, это может помешать действовать таким способом, который помог бы разрешить проблемы, возникшие только после того, как уже сложилась определенная застывшая структура социальных ролей. Они не признают, что в некотором отношении в мире просто нельзя было бы жить, если бы некоторые люди не были настолько мужественными, чтобы уклониться от обязанностей, которые почтенные и влиятельные мужи вокруг определили как их обязанности. (Что в конце концов уполномочило Сократа — сына повитухи и каменотеса — стать философским оводом для Афин? Разумеется, не чье-нибудь мнение о его роли этого от него потребовало.

Таково было его собственное толкование дельфийского оракула: короче говоря, это была его собственная харизма. Таково было его собственное толкование дельфийского оракула: короче говоря, это была его собственная харизма. ) Несомненно, человек рискует и попадает в беду, когда он поступает таким образом, о чем ясно свидетельствует жизнь Сократа.

Но первоначальный вопрос заключался не в том, какой образ жизни безопасен для человека. Вопрос стоял таким образом: всегда ли общество и люди извлекают пользу, когда человек занимается только своим делом и ограничивает себя теми правами и обязанностями, которые предоставляются ему и налагаются на него навязанной ему ролью? Ни Платон, ни функционалисты, похоже, не понимают, что бывают времена, когда люди должны не сдерживаться, а рисковать жить без ограничений, потому что и ту и другую теории обворожил аполлонийский пластический идеал человека, очень сдержанного и владеющего собой, умеренного и обузданного.